Франсуа Бедарида Черчилль Молодая гвардия 2003 5-235-02563-6

Франсуа Бедарида — Черчилль


ISBN: 5-235-02563-6
Издатель: Молодая гвардия

СодержаниеГлава четвертая ПО ПУТИ ОШИБОК. 1922—1939 Министерство финансов → Часть 3

Навигация
[ Часть 3. Глава 16. ]

Тем не менее, нужно подчеркнуть, что мировой экономический кризис, разразившийся в 1929 году, уничтожил прежде всего те преимущества, на которые можно было бы рассчитывать с возвращением надежного фунта стерлингов. К тому же возврат к золоту вовсе не был причиной всех тех гибельных последствий, которые с того времени охотно перечисляли недруги Черчилля.

Парадокс заключался в том, что Уинстон первым признал свою вину. «Это была самая большая оплошность в моей жизни»,  — сказал он своему врачу сразу после Второй мировой войны[159]. Но в чем не приходится сомневаться, так это в том, что в экономике, да и в других областях Уинстон оставался либералом гладстоновского толка, как он сам признался несколько лет спустя: «Я был последним ортодоксальным министром финансов викторианской эпохи»[160]. И действительно, это объясняет, почему в 1925 году Черчилль сделал такой выбор — выбор, продиктованный в равной степени геополитическими и экономическими соображениями. Ведь, по словам Питера Кларка, викторианская финансовая ортодоксальность подразумевала не одну лишь справедливость и добродетель, но также была неразрывно связана с идеей национального величия[161]. В XIX веке в самом деле британское господство, распространившееся по всему земному шару, покоилось на финансовой гегемонии лондонского Сити, военно-морском флоте и империи. Одним словом, в сражение 1925 года казначей Черчилль вступил вовсе не оттого, что был педантичным доктринером, но человеком, твердо верившим в свои убеждения.

Первые последствия принятия «золотого стандарта» дали себя знать уже в 1925—1926 годах — возникли перебои с экспортом, а также обострился хронический кризис в угольной промышленности. Символично, что вот уже несколько лет противостояние труда и капитала было особенно напряженным в этой ключевой отрасли. К тому же профсоюз шахтеров (Miners' Federation), возглавляемый решительно настроенным активистом Артуром Куком, которого ненавидели хозяева и обожали рабочие, выступал в роли ударной группы рабочего движения. Тем не менее на данном этапе позиция Черчилля оставалась сдержанной. «Моя цель,  — утверждал он на встрече с банкирами,  — сгладить шероховатости классовых отношений и восстановить гармонию в обществе»[162]. Поэтому для начала он решил поддержать председателя следственной комиссии по делам угольной промышленности Герберта Сэмуэла в его поисках компромисса.

Однако среди хозяев шахт и консерваторов нашлось немало желающих проучить тред-юнионы и даже вовсе их уничтожить. Как следствие, началась подготовка к решающему столкновению, в котором смешались социальный страх, ожесточенная классовая борьба и врожденная законопослушность британского общества, присущая всем без исключения гражданам Англии, начиная с участников лейбористского движения. Правда, временами казалось, что вновь наступила эра «двух наций» по Дизраэли[163]. И, тем не менее, до социальной революции — этого пугала, которым без конца грозили консерваторы и прочие реакционеры, было еще далеко.

4 мая 1926 года началась всеобщая забастовка, объявленная конгрессом тред-юнионов в знак солидарности с шахтерами, прекратившими работу 1 мая. Черчилль сразу же различил два аспекта в происходящем. Политический аспект: на его взгляд, всеобщая забастовка была неприемлемым вызовом, брошенным профсоюзами законному правительству, ответственному перед народом. И в этом случае не могло быть и речи о том, чтобы пойти с дерзкими смутьянами на компромисс. Технический аспект: нельзя было не признать того факта, что в угольной отрасли существует социальный конфликт, который нужно разрешить, по возможности достигнув примирения сторон.

На тех же позициях стоял и премьер-министр, приводивший тот же аргумент, что и министр финансов. Кто управляет Англией — всенародно избранный парламент и сформированное на его базе правительство или же профсоюзы, которые не представляют никого, кроме самих себя? Не противоречит ли конституции намерение подменить власть, опирающуюся на всенародное голосование, властью тред-юнионов? Но если Болдуин осторожно касался этой темы и, что особенно важно, ловко пытался разъединить противников, отделив склонное к компромиссу умеренное большинство конгресса тред-юнионов от непреклонного меньшинства упрямцев, то воинственно настроенный Черчилль, охваченный жаждой сражения, все портил. Вопреки своим планам он добился лишь сплочения забастовщиков в единый блок да к тому же навлек на себя гнев и хулу рабочего класса. В одночасье «синдром Тонипэнди» вновь дал о себе знать, усугубленный новыми обвинениями в кровожадности. Репутация врага народа надолго закрепилась за Черчиллем.

Кое-кто даже утверждал, что внутри правительства Болдуина Черчилль вместе с двумя-тремя другими министрами организовал «военную кампанию» против профсоюза шахтеров. Однако нет никаких оснований верить этому утверждению. Напротив, как только забастовка прекратилась (конгресс тред-юнионов остановил ее 12 мая — это была настоящая безоговорочная капитуляция, одни лишь шахтеры мужественно держались целых шесть месяцев, претерпевая жесточайшие лишения), Уинстон Черчилль попытался найти для профсоюза шахтеров достойный выход из положения. Он хотел дать «чумазым» возможность возобновить работу. Однако на этот раз непреклонность хозяев шахт помешала торжеству компромисса.

Навигация
[ Часть 3. Глава 16. ]

Закладки

Контактная форма

Для связи заполните все обязательные поля.


Обратная связь © 2010 — www.oleg-kupriyan.narod.ru

↑ Вверх

Hosted by uCoz